Фотография как блокбастер: 10 военных снимков с удивительными историями

Самая свежая фотография, снимку нет и 12 часов. На нем — самая большая в мире машина с самым смертоносным в мире оружием, комплекс «Ярс». Снимать сложно: много секретных частей, например, эту машину вообще нельзя фотографировать справа, только слева. Чтобы заполучить возможность сделать такую съемку, нужно аккредитоваться — а это значит не просто пройти инструктаж, но еще и обладать безупречной репутацией без темного прошлого. Гарнизон РВСН, где проходила съемка, находится в Свердловской области, в заснеженной тайге. Колонна движется по узенькой таежной дорожке. Слева и справа — сугробы по пояс. Машины движутся, и никто тебя не ждет: ползешь по снегу, взмокший, в соплях, пытаешься вписаться в повороты вместе с колонной, ищешь ракурсы. А потом вклиниваешься в колонну и бежишь между машинами — а это опасно, запрещено! Так что, чтобы сделать 15-20 кадров, приходится выложиться не только эмоционально, но и физически.

Таджикистан, полигон Магоб. На снимке вертолет Ми-8 отстреливает инфракрасные ловушки, чтобы на него не могли нацелиться ракеты противника с тепловым наведением. Но вообще мы пошли фотографировать не это. Надо было снять, как наш спецназ спускается с одной скалы на другую во время учений. Подходим к полковнику и спрашиваем: «А где это все вообще будет-то?» Он машет рукой: «Они во-он на той скале, пойдут во-он на ту. Начало через 40 минут». Мы с товарищем военным пресслужбистом ноги в руки — и вперед (и вверх). Горы неоднородные, где-то можно карабкаться, а где-то скалы почти отвесные. Хватались за траву, хоть и знали, что в  Таджикистане есть ядовитые растения — а что делать? Добрались! Уложились в 38 минут. Отдышались, вертим головами — нет никакого спецназа! Внизу какие-то дымы, хлопки, учения начались. Вызываем по рации: оказывается, спецназ решил выполнять только имитацию с дымовой шашкой! Ну что делать? Нельзя с пустыми руками уходить. Смотрим: вертухи полетели. Вертолеты заходили в ущелье для выброски тактического десанта, получилось несколько хороших снимков.

Экспедиция на географический северный полюс. 2015 год. Дрейфующая льдина. Количество людей, побывавших тут, ничтожно мало. Любой турист скажет вам, что есть три самых дорогих путешествия: в космос, в стратосферу и на северный полюс. Это не Антарктида — материк, это Арктика — льды. Они движутся, ломаются. Такое путешествие принято отмечать по-особому: кто бы ни приехал — военные, силовики — все водят хоровод вокруг земной оси и поют песни. Толщина льда — 4,5 метра, и если провалился в разлом, то все, не спасут. Нужно внимательно смотреть, куда идешь. На фото — марш-бросок спецназа ВДВ. Чтобы снять их спереди, приходится бежать перед ними. Да, опасно, но под тебя никто не подстраивается. Это условия игры. Разве что можно попросить пройтись еще раз. Мне очень важно получить картинку, хорошую, красивую и интересную. Если провести аналогию с видео, есть те, кто снимает рекламу, а есть те, кто полный метр. Я снимаю блокбастер, даже в рамках учений. Напрягаю всех, всегда недоволен, ищу главного. Кого-то хватаю за грудки, кому-то бухаюсь в колени — мне без разницы как, но нужно получить результат.  Десять снимков должны рассказать историю без текста — ориентируюсь на это.

Это недавняя съемка, кадр сделан этим летом. Одно из военных предприятий делает экспериментальные багги для спецназа и ВДВ. Пригласили поработать, объясняют: «Нам нужно показать товар лицом, чтоб военные заинтересовались». Сразу задаю вопрос: «Ломать можно? Надо из машины выжать все». И вот чем мне нравятся военные — они всегда идут навстречу: «Пф, мы только за!». Решили снимать занос, вираж и прыжок. Нашли ямку. Говорю, будем прыгать метра на три: «Ты разгоняешься, а вы — держитесь. И надо сделать с первого дубля». Надо отдать должное — им это было в кайф, этакий аттракцион. Взлетели, приземлились, оказалось, замяли радиатор, колесо. Инженер орал матом, а гендир предприятия приехал, сказал: «Снимки потрясающие».  

Это Балтийское море, корвет Бойкий. Вместе со мной работали ребята из программы «Полигон», снимали фильм. Люблю работать с киношниками, которые фактурно и дотошно — так, как надо — снимают документалки. Я и сам дотошный. Набрал планов с этим кораблем, но не хватало одного — корвета на фоне закатного солнца. Ждал нужной погоды долго: проходят недели, сидишь, куришь бамбук, переезжаешь из гостиницы чуть ли не в коридор, переходишь на хлеб и воду. И бах — вот оно, солнце! Вышли с оператором в море на резиновой лодочке, естественно, обвешанные аппаратурой. А волна — полтора метра на гребне, а потом полтора метра вниз. С берега нас еще напутствовали, мол, если вы перевернетесь — мы не виноваты. Сумасшедшая качка, остановиться нельзя — лодку сразу опрокинет, брызги летят.  Думаешь, как в таких условиях хороший кадр сделать. И еще о том, как бы аппаратуру не залило. О себе — в последнюю очередь.

Фото броневичка сделано у подножия Эльбруса. Машина проходит испытания на скользкой базальтовой почве. Дорога горная: едет броневик, с одной стороны — скала, с другой стоишь ты на краешке пропасти. Машина тяжелая, грунт сыпучий, не сманеврировать — если броневик соскользнет, полетишь вниз. Машина проезжает так близко, что чувствуешь исходящий от нее жар. В горах снимать тяжело: у подножия жара, наверху плюс пять. А ведь еще подняться и спуститься надо! Все это огромный стресс для организма, колени потом болят месяцами.

Это египетская пустыня. 42 градуса жары. Тут проходило сразу несколько учений, а я один, приходилось носиться туда-сюда. И на ускоренное маневрирование на квадроциклах я физически не успел добежать. И вот тут был момент моральной слабости, когда хотелось махнуть рукой, вернуться в лагерь, сказать — не успел, со всеми бывает. Всему можно найти оправдание. Но начинаешь думать: так, у тебя есть имя и лицо — и лицо потерять нельзя. В общем, уже еле ноги волочу, дурачок в панамке посреди пустыни, смотрю — пыль. Один квадроцикл запоздал! Я ноги в руки — и к бархану. Только подбегаю, и квадрик пролетает. Но кадр хороший сделать успел.

Экспедиция на Кольский полуостров, недалеко от Норвегии. Испытания военных машин. Есть у меня есть отдельная любовь к испытаниям: видишь технику в нестандартных условиях. Вот поступит новенькая машина в войска, и ее будут беречь, аккуратненько ездить. А испытывают в крайних условиях — в холод, жару, не боятся загнать куда-то, опрокинуть. Плоха та экспедиция, где ничего не ломается. Эту машину снимал в холодрыгу неимоверную. Снега — метра два: спрыгнешь — уйдешь под маковку. Снимал с обледеневшей крыши, без перчаток, потому что в них карабкаться было неудобно, торопился: машины движутся на тебя, за раз успеваешь два-три кадра сделать.

Спуск СОБРа на тросах. Этот снимок я сделал вниз головой. А было так: бойцы СОБРа отрабатывали десантирование. Вертолет завис в воздухе на высоте 60 метров. Контролирует выпускающий, командует: «Первый пошел, второй пошел...» Ты в это время лежишь на животе вниз головой, под ногами у выпускающего, и страховки никакой нет — запутаться в веревке в этой ситуации смертельно опасно. Чисто символически тебя держат за штанину. Чтобы сделать кадр, есть ровно три секунды, на четвертой секунде бойцы спускаются.

Войсковая разведка, преодоление водной преграды. Военные раздеваются, остаются в трусах и шляпе, складывают все свои вещички в водонепроницаемый мешок и направляются по маршруту — будут плыть столько, сколько надо. В первый день я снимал с берега и с лодки, но все было не то. Что ж, думаю, придется лезть в воду. Они оружие держат над водой, я — фотоаппарат. С берега смотрят: утонет фотограф или нет? Делаю кадры — опять не то. Говорю: «Разворачиваемся, давайте заново». А они стараются позировать. Мне такое не надо, спрашиваю: «А как у вас правильно-то?» Они выстраиваются. Я говорю: «Окей, вы делайте правильно, а красиво буду делать я». И под определенным углом и получился этот кадр — один из сотни: тут и волна, и камышинка, и люди. Фотограф всегда чувствует тот самый кадр, ради которого все и затевалось.

Фотографии Алексея Китаева